Математические формулы

Математические формулы

Последовали долгие переговоры (объяснялся русский жестами)... Математические формулы, непонятные чертежи возбудили сильное подозрение. Очевидно было, что это снимки французских крепостей и шифрованные бумаги, которые везутся из Германии какому-либо генералу. У чиновников не оставалось сомнений, что наш изобретатель — важный прусский шпион, надо отправить его в тюрьму. Публика узнала о поимке шпиона. После шумных манифестаций решено было шпиона повесить...»

Сам Александр Николаевич вспомнил об этом случае в опубликованной в 1910 году брошюре «Открытое письмо членам Всероссийского национального клуба»: «Толпа хотела вешать меня на фонаре... Курьезно заметить, что меня тогда спасло: на мне была русская красная рубаха, штаны запущены в сапоги, мерлушковая шапка и русский кафтан. Такой патриот я был в эти дни, и так я путешествовал из одного конца покрытой французскими и прусскими войсками Франции (правда и то, что мне было тогда 23 года)... в конце концов меня выпустили, признав, что до такого костюма даже немецкий шпион не додумается».

Парадокс! Толпа хотела повесить на газовом фонаре того, кто вскоре погасит все газовые и керосиновые фонари мира, и первой на планете улицей, освещенной электрическими огнями, станет крохотная, в несколько домов, улочка Одесская в Петербурге, близ Смольного института на Песках, где, по преданию, возвращался из гостей гоголевский Акакий Акакиевич, счастливый обладанием новой роскошной шинелью.  Петербуржцы пошучивали: «Родись Лодыгин раньше да освети Пески, и не решились бы грабители снять шинель-то!

«А свет электрических лодыгинских фонарей был ярок и сиял, и, несмотря на позднее время, при нем хорошо читались даже мелкие газетные строчки. Многие принесли с собой | газеты и сравнивали расстояния, на которых можно было читать при керосиновом свете и электрическом»,— вспоминал  очевидец (в 1873 году — гимназист, позже — известный электротехник) профессор Н. В. Петров в дни 50-летнего юбилея выхода электрических ламп из лаборатории на улицы города, который был торжественно отмечен Советской Республикой в 1923 году.

При поддержке знаменитого воздухоплавателя и фотографа.

Лодыгину выделено было 50 тыс. франков на строительство электролета, но скорое окончание бесславной для французов войны остановив работу, предложил присудить Лодыгину Ломоносовскую премию за 1874 год. И хотя сначала великие химики Бутлеров и Зинин выдвигали на эту почетную премию Бейльштейна — за синтез нескольких кислот — после долгих дебатов общее собрание академиков 13 декабря 1874 года посчитало, что открытие Лодыгина значительней, это — «путь к такому общему применению электрического света, которое, по всей вероятности, приведет к совершенному перевороту в системе освещения». Лодыгин стал ломоносовским лауреатом! Но научное признание его заслуг мало помогало ему в делах предпринимательских.

Оплатой патентов занимался выходец из Польши Станислав Кон, охотно разъезжавший то в одиночку, то с Дидрихсоном или Козловым, одним из распорядителей акционерного общества «Лодыгин и К°», по зарубежью с лампами Лодыгина на деньги компании. Пользы от их поездок много — об изобретении Лодыгина пишут французские, английские, американские газеты и журналы, а в книге известного французского электротехника Ипполита Фонтена «Электрическое освещение» (1877) Лодыгину заслуженно отводится почетное место. Но странность! Несколько типов ламп запатентованы на Западе под именами... Кона, Козлова, Дидрихсона... и еще недавних друзей — Булыгина, Хотинского... и попробуй упрекни эту «плеяду подражателей», как выразился В. Чиколев, в воровстве! Ведь по кабальным условиям договора Лодыгин фактически лишен каких-либо юридических прав на свое детище, да и акций у него было меньше, чем у них. Кто-нибудь на его месте стал бы судиться с грабителями, а он — продолжает исследования, создавая новые типы ламп.